О ДОМАШНИХ ПИТОМ-ЦАХ И НЕ ТОЛЬКО...

Всевозможные случаи, произошедшие со мной и другими, близкими мне людьми, при общении с различными представителями животного мира, невозможно описать в трёх словах. Начиная с раннего детства, каждый из нас непременно общается со многими видами домашних питомцев и частенько наблюдает их в дикой природе.
В ту пору мне было около шести лет, а двум моим старшим братьям десять и одиннадцать. Мы часто

оставались одни дома и соответственно мои братья занимались своими «делами» и заботами, не утруждая себя занятиями с мелкотой. В процессе этих «дел», часто что-либо ломалось или разбивалось из домашней утвари и пр. Когда возвращалась с работы мама, обнаруживала погром или недостающую, к примеру, вазу, мои «опекуны» обычно указывали на меня. Надо сказать, наша матушка обладала крутым

нравом, что касается и слов, и дел. Не разбираясь в виновности, без всяких предварительных мер, она брала отцовский ремень и спасением, только бегство и то, ненадолго. Бегал я обычно вокруг нашего круглого стола, затем шмыгал под кровать, но и оттуда был извлекаем и порот, при этом, ни вопли мои, что это не я виноват, ни просто плач мой, никак не действовали, меня хладнокровно стегали ремнём, да ещё после этого, я мог оказаться в углу, наказанным.
Вот здесь и можно теперь рассказать про котёнка. Мне очень

нравилось с ним играть и это могло продолжаться часами. Котёнок был самой обыкновенной, распространённой породы, окрас, соответственно, самый часто встречаемый, серо-коричневый в защитных пятнах. Я брал палочку, верёвочку, привязывал цветную, скомканную бумажку и получалась, всем известная, игрушка, радующая всех участников игры. Однажды никого не было дома, и мы с котёнком

принялись развле-каться. Увлеклись взаимной игрой, я и кружился с ним и прыгал, и ползал, и кувыркался. Незаметно котёнок забрался под этажерку. Люди моего возраста знают такую ажурную пирами-дальную конструкцию из дерева с усечённым верхом. И на этажерке стоял, гордость моих родителей, ламповый приёмник «Рекорд» с зелёным глазком. Я последовал за моим приятелем под этажерку и в какой-то момент неловко, а может быть ловко, дёрнулся и опрокинул всё над собой. Котёнка, естественно, как

ветром сдуло, а я, ошеломлённый, так и застыл на месте. Что делать? Мысли неслись, как скорый поезд, но ничего вразумительного не приходило в мою раскалённую голову. Представилось, что меня ждёт от матери… Сердце, что называется, ушло в пятки и билось как у воробышка. Кое-как, с большим трудом, поднял и водрузил на место упавший приёмник. Закрыл дом и ушёл, решив не

возвращаться, сбежал. Весь в слезах бродил по парку, неподалёку, где меня и нашли братья. Оказывается я не оставил, в растрёпанных чувствах, ключ от дома.
Но удивительнее всего было то, что мне ничего не было за мою проказу. Приёмник пре-красно работал, возможно, это обстоя-тельство и спасло меня от порки. Вот умница.

У моих родителей всегда были немецкие овчарки, кобели и сучки, но все они обитали в своих домах-

будках во дворе. Как раз об одной из них, о «Стелле» я и хочу рассказать.
Стелла всюду бегала за нами, принимала участие во всех наших детских играх и проказах. Можно было удивляться её дружелюбию на улице, на речке и её грозности, и сторожевых качествах дома, во дворе. Ко мне очень часто приходил приятель Сергей, мы с ним дружны были с самого раннего возраста, сколько себя

помню. По улицам, да и вообще, везде со мной и с ним присут-ствовала и Стелла, но однажды Сергей шёл к нам и ничего не опасаясь, вошёл во двор. Стелла набро-силась на старого знакомого и прикусила ему горло. Пришлось Серёгу возить в больницу и накла-дывать швы.
Не знаю, откуда, каким образом, у всех наших собак была удиви-тельная способность по нюху отыскивать предметы и людей, ведь их никто не тренировал, очевидно, это у них с молоком матери уже в природе заложено. Стелла тоже

с поразительной быстротой находила всё и всех. Когда мы её брали с собой, брали и цепь, чтобы привязывать, когда она очень докучала нам. Вот однажды, на реке Кубань, она сорвалась с цепью и бросилась в воду ко всем ребятам, играющим в воде. Плавала она прекрасно и довольно часто, но тогда всё сложилось по-иному… Во-первых, она была с довольно длинной и тяжёлой цепью, во-вторых, угодила в водоворот, которые часто

появлялись в воде. Её пытались спасти ребята, но она только царапалась, так и утонула. Грустная исто-рия.

Вот и Рекс был той же породы, немецкая овчарка. Здесь скорее рассказ о людях, даже скорее, о нравах детей. Матушка, возвращаясь домой с рынка, всегда приносила что-нибудь вкусненькое, то ли конфеты, то ли пирожки, а то и другое вместе. Мне трудно судить, что мною двигало, но самое вкусное, из тех же

пирожков, я отдавал Рексу и псу, которого так же звали Рекс, живущего за нашим забором, по соседству. Возможно, мною двигало желание задобрить этих, явно превосходящих меня особей, особенно в физической силе. Может быть…
Но тогда, как объяснить тот факт, что я не мог уплетать мясные котлеты, очень вкусные, приготовленные мамой, так же как делали, с лёгкостью, мои старшие братья?

Мне хватало этого зрелища, так же как они, с жадностью, я есть не мог…
Перед глазами были отец и мать, их пример. Какие бы они небыли голодными, а это не шутка, никогда не набрасывались на еду. И ели, хоть абсолютно не барских кровей, степенно и сдержанно. При этом надо учесть, матушка готовила не кое-как, а с душой и очень вкусно. Могу с уверенностью сказать, и пусть на меня не обижаются настоящие и будущие творцы всевозможной вкуснятины, невозможно превзойти матушку. Вкус именно

её котлет, жаренной ею рыбы, картошки и прочего, ну ни как невозможно забыть и тем более, чем то заменить. Такой же эффект меня постиг и в армии…
Первые трое суток, очевидно все, как и я, находились под впечатлением домашнего уюта и так далее и тому подобное, но… Нет котлет маминых и тем более её родных рук и глаз. Это точно называется: «голод не тётка», стали потихонечку есть,

но у меня опять, зрелище происходя-щего за столом, уничтожало всё жела-ние поесть, как делали это мои сослуживцы. Переживание, связан-ное со зрелищем, не позволяло быть таким же, как все. Служил я в «Учебке», объясню, это войсковое подраздел-ение, готовящее буд-ущих младших коман-диров, тех или иных специальностей, необ-ходимых для даль-нейшей жизни и дея-тельности определён-ных войсковых соеди-нений.
Маленькое отступле-ние. Я с большим удовольствием лет двадцать назад читал

Сергея Довлатова, но, буквально этим летом, перечитывал и наткнулся на его описание Советской Армии, дескать там, как и везде у нас был бардак. Мне, честно говоря, это не понравилось. Он, служивший в конвойных войсках, без сомнения, талантливейший человек, не может, а вернее, не имеет права говорить обо всех родах войск, а тем более о всей стране. Даже в конвойных войсках, «наследниках Ф. Э. Дзерджинского» есть,

были и будут, как всегда, прекрасные, достойные люди, равно, как и найдутся отбросы. И это не делает чести Сергею, мог бы сообразить, что к чему. Возможно, спецзаказ сработал, не знаю, но всё равно…, для меня это «Паскудство», мягче не скажешь. Да пусть земля будет ему пухом. Я, полагаю, он меня услышит и не обидится. Честно говоря, я очень скверно отношусь к людям, покинувших нашу родину, у меня нет никаких оправданий этим поступкам, даже из-за семейных обстоятельств и тем

более по идейным соображениям. Могу привести несколько примеров. Вот только один.
Эрнст Неизвестный. Многим знакомо творчество этого человека и история его общения с сильными мира сего, а кому неизвестно - спросите у «интернета».
Короче, он скульптор, не совсем распространённой направленности, «вынужденный» в 1976г. был покинуть

родину. И вот, спустя 24 года он появился в Москве, на выставке «Арт-Манеж-2000». Нет, он не выставлялся своими работами, а скорее выставлялся сам. Место действия обозначено, осталось обозначить само дейст-вие. Сарафанное радио никто не отме-нял, но меня коснулось только то, что в 14-00 будет Сам, в выстав-ляемой галерее «Зеро» Наума Олева. Наум пригласил и меня. Я тоже выставлялся на «Арт-Манеж», но больше ни разу, воз-можно, из-за этого эпизода.
Надо сказать, ажиотаж по поводу прибытия

Эрнста Неизвестного, подогревался нами задолго до 14-00. И вот. Прибыли заранее какие-то приглашённые гости, особенно дамы, раскрывшие ротик, уже не могущие его закрыть. Началось торжество встречи и прочее общение. Говорил, естественно, Эрнст Иосифович больше всех и на вопросы отвечал, в общем, всё чин-чинарём. Я всё порывался высказаться о происходящем, мягко прося слова, однако, сидящий рядом,

как специально, хозяин встречи Наум, одёргивал меня за штанину. В конце концов, поняв, что мне не светит сказать что либо, потихонечку встал, отошёл к себе и вернулся со своим каталогом в руках, испросил разрешения и подарил его Эрнсту Неизвестному. Он прочитал мою надпись: «Эрнсту Известному от неизвестного», одобрительно кивнул и я, с извинениями, покинул приём. А тянулся сказать, всего навсего: «Спасибо, но мы не особенно нуждаемся в советах, как нам «Здесь» жить и, тем более, творить».

Возможно, Наум Олев и прав был, на мои слова обиделись бы многие.
Вернёмся к воспоминаниям. В армии, то есть в части, где я служил первые шесть месяцев, нас строем водили, чуть ли не в туалет. И на завтрак, обед и ужин также строем. И стол один на десять человек, и есть хочется, так же как всем. Но…, не могу. Вижу, как мои сослуживцы давятся этой пищей, думаю…, и я такой?! Да, скорей всего такой же, но не

буду таким! Далее думать некогда - звучит команда: «Взвод. Встать, выходи строиться».
Выбор сделан, вставал и выходил полуголод-ным. Все последующие дни всё повторялось, я спокойно ел и по команде вставал из-за стола. Вы знаете, это не похвальба какая-то, могу просто сказать, что это результат тренинга, если не забуду, обязательно об этом напишу позже, пока могу сказать просто: это соб-ственная воля, совмещённая с соб-ственным психическим устройством и сюда же образ отца с матушкой.

Вернёмся к Рексу… Что и говорить, он блестяще исполнял свою службу, к нам во двор никто не смел заходить. Мы, мальчишки когда играли с ним вне дома, сами того не предполагая, тренировали его. Одевали, по очереди, стёганку и прятались - он мгновенно нас вычислял. И как же было страшно, когда несётся на тебя большой и сильный пёс, и очень трудно устоять на ногах. Крайне редко, кому это удавалось, но старательно учились.

Рассказ можно и закончить, но именно с Рексом, вернее с его домом-будкой, связано следующее.
У моего друга детства Сергея была младшая сестра Ирина, а я, пожалуй, с детства был не равнодушен к противоположному полу. Очевидно, я не сильно умел скрывать свои чувства и убедил-ся в этом довольно скоро. Ребята, с кото-рыми мы позже «водились», тогда поступили жестоко! А речь идёт о возрасте моём и Ирочки, это около семи лет. Они взяли и под общий хор: «Тили, тили тесто, жених и невеста!»,

запихнули нас в будку Рекса и закрыли там. Мы тихо плакали. Это продолжалось «не долго», но меня до сих пор мутит... С той поры, если я попадаю в квартиру, либо дом, где живёт собака, чую запах «псины». Да, да, именно тот самый запах. Из-за этого, и не только, смею говорить: «Дети, порой, совершают жестокие поступки и даже очень», но это не их вина, а взрослых, которые не смогли, или не захотели воспитать их.